Что взять с собой от водометов? Целлофановые дождевики. А от камней? Любая защита слишком громоздкая, здесь нужнее верткость и проворность. От битого стекла? Толстые подошвы. Вроде бы все. В Белфаст едем!
В лондонском Хитроу вылетающих в столицу Северной Ирландии маринуют в отдельном коридоре. Проверяют дополнительно паспорта, просят глядеть на два красных огонька специального устройства до тех пор, пока они не станут зелеными, словно трилистник ирландского клевера. Что рассмотрела машина в моих зрачках? Неведомо. Постановила: для Белфаста годен.
***
В обеих самолетных газетах – море информации про исчезнувшую и найденную 13-летнюю девочку, победу Усэйна Болта, принца Чарльза с лицом, похожим на печеную морковь, матч за Суперкубок Англии. Про беспорядки в Белфасте – ни буквы. Все ясно: дозируют, скрывают, зачищают информационное поле. Нам ли не знать? О’кей, столкнемся с суровой правдой на месте.
И столкнулись. По прилету выдвинулись с опаской в сумрак ночного Белфаста. С ходу уперлись в бар, набитый экзальтированными старлетками. Вырезы на платьях во всю спину и до самых щиколоток, боевая раскраска, шаловливый клекот. В лондонском Сохо с таким надрывом гуляют в пятницу и субботу. В Белфасте – в понедельник.
А могло и привидеться, впрочем. Бывают, знаете ли, пиры во время чумы. Ибо с чего вдруг нормальным людям куролесить в зоне тревоги и волнений? Отложили с коллегой Федоровым поход на передовую до утра. И уже при свете дня стартовали, готовые ко всему, в зону католическо-протестантского конфликта, очерченную специально для нас гостиничным портье на карте Белфаста.
Портье, правда, рисуя, улыбался. «Ну, на Роял-авеню вроде что-то было. На Хай-стрит. На Донегол-сквер. Только сейчас ведь уже нет ничего. Тишина, спокойствие». Ладно, нас на мякине не проведешь. На трупы не претендуем, но разруху непременно найдем. В интернете зря не напишут.
И ведь нашли едва ли не сразу. Разбитое стекло прямо у отеля, верный знак. Не иначе кто-то прорубал окно в свободу самоопределения. Взяли на карандаш, пошли искать дальше. И не отыскали более в целом Белфасте ничего, способного хоть сколько-нибудь подпитать корреспондентскую бдительность. То стекло осталось единственным разбитым на нашем вторичном пути. Уже потом, анализируя высоту дыры и характер трещин, пришли к выводу: пролом в окне был сделан, скорее всего, чьей-то головой. Протестантская она была или католическая – загадка, но нетрезвая почти наверняка.
Алкогольные проблемы, сложилось такое впечатление, досаждают северным ирландцам более политических. На очень многих столбах прикручены плакаты-предупреждения: перечеркнутая пивная кружка и гарантия штрафа в 500 фунтов за распитие в общественном месте. Никто, соответственно, не распивает. Разве что в барах, которые места хоть и общественные, но все же немного и индивидуальные тоже. А бары в Белфасте на каждом шагу.
Особый покой – в районе отеля «Европа», где разместилась съемочная группа Первого канала, и бара Crown Liquor, которые минировали и взрывали столько раз, сколько вашей душе угодно для пущей убедительности. Обычно число взрывов зависит от рассказчика и потому варьируется довольно широко. С уверенностью можно сказать лишь одно: количество инцидентов в действительности перевалило за четвертый десяток, но в ближайшие дни оно точно не вырастет.
***
Внешне Белфаст невероятно далек от смуты. Ни камней, ни оклеенных листовками витрин, ни полицейских на каждом углу. Во всяком случае, нам во вторник днем удалось встретить лишь двоих. Оба болтали по телефону. Зато полно обычного мирного народу. Мамы с колясками, «яппи» с фастфудом, проповедники с переносными колонками, распространители рекламных брошюр, гимназистки в кожаных юбках, юные рыжие О’Нилы и Маклафлины. Если и есть между ними политическая ненависть, то прячут ее островитяне очень искусно.
С надеждой обернулись мы было на уличный крик, но и тут промашка вышла. На улице скандалила симпатичная цыганская семья, которой вторили с неба бесстыжие чайки. Может, против них в минувшую пятницу использовались водометы?
Другое дело, что в ирландских душах все равно угадывается нечто особенное, о чем говорят ирландские же глаза. Гордые, твердые, спокойные, горящие – разные. И сражаться нам сегодня предстоит, кажется, именно с этим. С упрямым и дерзким. С аутентичным и многократно воспетым. С тем, в частности, что заставило Лондон в 2000 году отменить свое прямое правление в Северной Ирландии и частично передать власть от центрального парламента Великобритании Стормонту – местной законодательной ассамблее.
В этом краю неспроста завелись десятки освободительных армий совершенно неспокойной направленности. Одним подавай жизнь под английской короной, вторым – воссоединение с Ирландией, третьим – полную самостоятельность. Большинство этих организаций давно запрещены, но нельзя запретить ирландский дух, протестный в силу самого своего существования. Еще в начале 90-х он толкал островных вояк на то, чтобы, к примеру, обстреливать из минометов аэропорт Хитроу. Или торговать наркотиками. Или похищать людей. Жуть, которая сейчас сильно поутихла. Но не настолько, чтобы забыть о ней совсем.
***
В центре Белфасте не найти торговых точек «Клифтонвилла» или «Линфилда», зато есть прекрасно оборудованные магазины шотландских «Рейнджерс» и «Селтика». Что вовсе не характеризует местный народ, как нефутбольную нацию. Этот вид спорта, если судить по маркетингу и настенной живописи, северные ирландцы чтят.
Еще одно ошибочное суждение довелось услышать дня два назад. Некоторые, дескать, приходят болеть против сборной, поскольку часть народа считает, будто существует только одна настоящая сборная Ирландии, и играет она в Дублине. Наверное, в этих словах что-то есть. Но факт боления против опрошенные нами эксперты опровергли.
Один из них – работник стадиона «Виндзор Парк», где выступает «Линфилд», и где Северная Ирландия впервые в российской истории примет нашу сборную. Мы проникли во вторник на эту арену, построенную, кстати, в 1905 году тем же архитектором, что возводил для «Челси» «Стэмфорд Бридж», без малейших помех. Подошли к зеленому, но не слишком ровному полю, поднялись на верх трибун, погремели ботинками по гулким некрашеным доскам VIP-ложи с именными креслами. После чего разговорились с человеком по имени Джордж, что в окружении множества граффити с портретом великого Джорджа Беста выглядело совершенно естественно.
– Набьется полный стадион, все 12 тысяч, – пообещал Джордж. – Обычно у нас тут 25 тысяч мест, но часть секторов, или, как мы их называем, террас, стоячие. А на международных матчах такое запрещено. Поэтому устанавливаем кресла.
– И вешаете рекламу. Вот та водочная, российская, давно размещена?
– День уж как висит.
– Говорят, у вас тут кто-то против своей команды болеет?
– Ерунда. Те, кто против, сидят дома. Остальные болеют вовсю.
– И какой результат их ждет в среду, по-вашему?
– 3:0. В пользу России.
Грустно улыбнувшись, Джордж пошел доукреплять какие-то конструкции, а мы направились под трибуны. И оказались, спасибо стадионным службам, в раздевалке сборной России, на дверь которой как раз крепили парадную табличку. Дверь та, признаться, обшарпана. Внутри все скромно. И даже, пожалуй, без вкуса. Но минимальный функционал присутствует, чистота налицо, деревянные лавки без заноз. В России есть стадионы и похуже. Правда, их крайне мало.
***
Ну а еще один собеседник нашел нас сам. Брели по улице от стадиона, остановилась машина.
– Извините, вы русские?
– Да.
– Я тоже, хотя живу в восьми километрах от Белфаста. Не знаете, как с билетами? В марте не смог купить в российский сектор, и сейчас глухо. Касса стадиона задраены, еду в билетный офис, может, там что добуду.
– Насчет билетов не знаем, а как у вас тут насчет беспорядков?
– Днем тихо, а вот по вечерам возможны варианты. Началось-то все с флагов. Правительство Северной Ирландии объявило: британские флаги у госучреждений можно вывешивать не дольше, чем на восемь дней в году. Протестанты, они же монархисты, возмутились и вышли на марш протеста. Им преградили путь католики, то есть сторонники отделения страны от Соединенного Королевства. Разнимать полезла полиция. Ну и началось.
– Почему же тогда весь Белфаст увешан британскими флагами?
– Это люди сами вешают. Пожалуйста, не возбраняется. Возня началась из-за тех самых официальных восьми дней.
Вот и вся история про бунтующий Белфаст. Нестрашная и для нас даже не поучительная. Но, как говорится, имеющая место быть.
Комментарии
Вы будете первым, кто оставит комментарий на данную новость.