Российский боксер, в субботу заставивший после десятого раунда капитулировать американца Майка Альварадо и завоевавший титул чемпиона мира WBO в категории до 63,5 кг, едет в Россию. И надеюсь, что наша страна встретит его не хуже, чем проводила Америка.
— Вы уже поверили, что вы чемпион? Или, может быть, это пришло сразу после боя?
— Тут все перемешалось. Сразу после боя… Там эмоции переполняли. А потом все как-то успокоилось. Иногда вообще кажется, что все вернулось на круги своя. Даже забываешь, что с тобой произошло. А потом идешь по улице и вдруг вспоминаешь: да я же чемпион мира теперь!
— Вы мгновенно завоевали популярность, и произошло это даже не сейчас, а еще после боя с Тимоти Брэдли, когда вас стали называть Русским Гатти. Отсюда вопрос: вы действительно относитесь к «инстинктивным» боксерам типа Артуро Гатти, то есть просто выходите и деретесь? Или все-таки придерживаетесь во время боя какого-то конкретного плана? И как это было в бою с Альварадо?
— План есть всегда. Его не может не быть. После двух месяцев в тренировочном лагере, когда ты ничем, кроме подготовки, не занимался, этот план уже сидит в тебе, хочешь ты того или нет. В начале боя, в первых раундах ты придерживаешься его довольно строго. А вот потом бывает, что характер берет свое. Ты перестаешь полностью контролировать себя, где-то захватывают эмоции — и ты уже просто дерешься. Но на самом деле то, что наработано во время подготовки, все равно дает о себе знать. Так было и с Альварадо. Я отработал против него на все сто процентов. Сделал то, чего от меня ждал Фредди Роуч и все остальные, кто готовил меня к этому бою.
— А был какой-то момент, когда вы почувствовали, что психологически и физически надломили Альварадо?
— Уже в первом раунде по каким-то признакам я понял: в нем что-то сломалось. Он стал для меня просто жертвой, победа над которой — дело времени. Я осознал, что рано или поздно «уроню» его, ну, или произойдет еще что-то в этом роде.
— Возвращаясь к бою с Брэдли. Сейчас вы считаете, что тогда выиграли или проиграли?
— Я считаю, что судьи поступили совершенно справедливо, отдав победу Брэдли. Он настоящий чемпион. И мне больше нечего сказать по этому поводу.
— То есть у вас претензий к судьям нет?
— Никаких. Для меня это уже просто история. Хочу идти дальше. Я сделал все для того, чтобы стать чемпионом мира, — и стал им.
— Ходят разговоры, что вы будете драться с Мэнни Пакиао. Это пока только разговоры?
— Да, разговоры ходят, но знаете… Я сейчас не хочу говорить ни о каких боях. Хочу просто отдохнуть, расслабиться. Если этого не сделать, это может сказаться на том, как я буду выступать дальше.
— Отлично вас понимаю. Тогда вопрос на другую тему: как получилось, что вы стали выступать в Америке?
— Во многом это был счастливый случай. Как только я перешел в профессионалы и провел пару боев, меня увидел промоутер Арти Пеллуло. Он связался с федерацией и стал узнавать: можно ли меня увезти выступать в Америку. Как раз в это время сложился очень серьезный интерес к весам 140, 147 фунтов (63,5 и 66,7 кг. — Прим. А.Б.), где конкуренция была и остается высокой. Пеллуло нужен был хороший боец в одной из этих категорий. Он обратился к Герману Титову, который вел мои дела, Титов сказал, что, мол, есть такой перспективный Проводников, и в апреле 2007 года меня отправили на просмотровый бой в Америку. В Машантакет, штат Коннектикут.
Мой бой был в той программе первым. А главным — поединок Хуана Диаса и Аселино Фрейтаса. Фрейтас тогда проиграл и потом не выступал пять лет. Диас выиграл, но вскоре после этого у него тоже пошла неважная полоса. В следующем году он потерял свои титулы и больше чемпионом не был. А после боя с Альварадо мне говорят: видишь, Диас здесь! Смотри, как все поменялось. Когда-то ты дрался у него в андеркарде, он был чемпионом, и тебя никто не знал. А теперь ты чемпион мира, а он стоит в стороне… Ну а тот бой в Машантакете я выиграл нокаутом в первом раунде. И Пеллуло пригласил меня на следующее шоу, где главным в программе был поединок Рикки Хаттона. Я опять быстро выиграл нокаутом. Вообще своих первых четырех соперников в Америке я нокаутировал в первом раунде. Ну, Пеллуло и подписал со мной контракт. С тех пор он меня ведет.
— Как к вам отнеслись в Америке, когда вы начали там выступать?
— Поначалу никак. Никто же меня не знал, надо было завоевывать себе место. Потом меня начали показывать на телеканале ESPN, и, насколько я знаю, мой бокс очень понравился и зрителям, и руководству канала. Но настоящая популярность пришла уже тогда, когда на канале HBO я подрался с Брэдли. После этого меня стали узнавать. Разница в популярности оказалась просто огромной. До Брэдли меня едва знали, а на нашем бое с Альварадо семитысячная арена была набита битком. Вообще-то трибуны там рассчитаны на шесть с половиной тысяч, но организаторы добавили мест, так как все билеты были распроданы. Ажиотаж был большой. Прилетело много наших из России, русских, которые здесь живут. Но не только они. Прилетели мексиканцы, филиппинцы, китайцы, японцы и, конечно, сами американцы.
Никогда не думал, что, приехав в США из маленького российского поселка, буду собирать там полные залы. После боя два часа не мог дойти до раздевалки: меня просто не пускали. А телефоны у меня и моего менеджера Вадима Корнилова разрываются до сих пор. Конечно, я еще не настоящая звезда, но меня уже неплохо знают. Я сразу понял: здесь, в Америке, на тихой волне не прокатишься и малой кровью ничего не добьешься. Пеллуло как-то хорошо сказал: «Для того чтобы стать звездой, боксер должен выиграть бой, который должен был проиграть». Для меня таким боем стал поединок с Брэдли. В глазах многих я его выиграл. Там со мной злую шутку сыграло желание победить. Эмоции захлестнули. Близость победы ошеломила, и я стал делать не совсем то, что было нужно. Хотя я мог сделать как раз то, что требовалось. Но чего теперь об этом говорить? Я должен был проиграть тогда, чтобы выиграть теперь у Альварадо.
Комментарии
Вы будете первым, кто оставит комментарий на данную новость.